из Абрамова...

-- Ну, вотъ послѣ этого стали старики собираться по задворьямъ да толковать между собою: неправильно, дескать, баринъ владѣетъ нами. Барыня наша, говорятъ, умерла, а баринъ не родной ей племянникъ, съ какой стати онъ нами владѣетъ? Давайте, говорятъ, собирать денегъ да искать такого человѣка, чтобъ всѣ эти дѣла доподлинно зналъ и насъ изъ неволи вызволилъ. Потому, какой же это намъ баринъ? неправильно онъ нами владѣетъ! Ну, стали собирать деньги -- собрали полторы тысячи рублей. Выбрали ходоковъ: свёкрова брата да еще одного мужика -- двадцать годовъ старостой ходилъ, значитъ, должбнъ всѣ эти дѣла знать доподлинно. Это мужики-то такъ думали, а онъ ничего какъ есть не зналъ, какъ и всѣ. Развѣ таки можно, чтобъ баринъ неправильно держалъ сорокъ пять тысячъ десятинъ земли да семъ тысячъ однѣхъ душъ? Развѣ это все равно, что корову держать? И никто объ этомъ не знаетъ?.. Одно слово, дурни были, ничего не понимали -- вотъ и галдѣли. Свёкоръ-то мой и говоритъ брату: не воли это ты, Аѳоня, ищешь, а острога. А старики на свекра напустились: и такой, и сякой ты! ты воли, значитъ, не хочешь! Страсть, бывало, какъ ругали его! Досталось и мнѣ съ мужемъ... Ну, отправились наши ходоки въ Воронежъ. Пришли -- и не знаютъ, куда идти, что дѣлать. Вышли на базаръ, походили-походили -- подошли къ одной лавкѣ. Купецъ и спрашиваетъ ихъ: что вамъ угодно? Да вотъ, говорятъ, господинъ купецъ, что вы намъ посовѣтуете? Вошли въ лавку и разсказываютъ: такъ и такъ, барыня наша умерла, баринъ ей не родной племянникъ, неправильно нами владѣетъ; ищемъ мы такого человѣка, кто бы эти дѣла понималъ и насъ изъ неволи вызволилъ... Позвалъ тутъ купецъ своихъ сосѣдей, купцовъ, велѣли сызнова все разсказывать. А потомъ и говорятъ: острога вы ищете, господа старички, а не воли. Обидѣлись наши ходоки, думаютъ: врутъ, либо ничего не знаютъ.
Пошли дальше.
Вотъ навстрѣчу имъ идетъ баринъ, такой важненькій, аккуратненькій, толстенькій, съ ясными пуговицами, А у насъ, бывало, всякаго съ ясными пуговицами за самое важное начальство принимаютъ и почетъ ему отъ всѣхъ не то, что теперь. Теперь или хоть полковникъ, хоть располковникъ, никто ему и шапки не скинетъ; а прежде всѣ встрѣчные, какъ стебельки отъ вѣтра, гнутся. Теперь даже батюшка идетъ, на него никакого вниманія не обращаютъ; а матушку такъ рѣдкій и въ лицо знаетъ. А прежде батюшка часъ цѣлый черезъ улицу переходить, потому со всѣхъ сторонъ къ нему подъ благословеніе сбѣгались. А матушкѣ, бывало, стоитъ только по селу пройтись, какъ къ ней бабы такъ и тащутъ куръ, яицъ, волну... Ну, такъ вотъ увидали наши ходоки барина, сейчасъ шапочку долой, низенько поклонились. А баринъ добрый: здравствуйте, говоритъ, господа мужички!-- Здравствуй, ваше благородіе!-- говорятъ они.-- Зачѣмъ такимъ пожаловали?-- спрашиваетъ баринъ. Они ему опять тоже, что купцамъ разсказывали.-- Ну, такъ я, говоритъ баринъ, такой человѣкъ, какого вамъ нужно. Все это дѣло я понимаю и все могу вамъ сдѣлать.-- Обрадовались мужики, кланяются:-- сдѣлай, говорятъ, милость!..-- Ладно, говоритъ, пойдемъ, я вамъ ваше дѣло покажу...-- Повелъ онъ ихъ въ большущій трехъэтажный домъ, на самый верхъ, по лѣстницѣ. Растворилъ тамъ какую-то архиву, вынулъ разныя бумаги и сталъ читать. Ну, извѣстно: что наши мужики понимаютъ? знай головой мотаютъ, да поддакиваютъ... Почиталъ баринъ, почиталъ, да и говоритъ:-- видите, ваше дѣло правое, и въ моей власти повернуть его, какъ слѣдуетъ.-- Ну, мужики опять кланяются:-- не оставь, говорятъ, ваша милость!.-- А деньги у васъ есть?-- спрашиваетъ баринъ.-- Есть говорятъ...,
-- А видно онъ дѣло-то хорошо понималъ, коли деньга прежде всего потребовалъ, засмѣялись слушатели.
-- Да, видно деньгамъ счетъ зналъ, улыбнулась и Агаѳьюшка.-- Ну, достали ходоки деньги, отдали барину. Пересчиталъ онъ и говоритъ:-- этого на ваше дѣло мало; идите и еще соберите. Когда принесете, я ваше дѣло въ ходъ пущу.-- Вернулись ходоки въ Мелентьево, разсказали всѣмъ про барина. И всѣ обрадовались, что нашелся добрый баринъ, сейчасъ же за ихнее дѣло взялся. Стали опять собирать деньги, чтобъ добраго барина ублаготворить. А свекоръ мой опять сталъ говорить брату: не воли ты ищешь, а острога. Начали опять всѣ ругать и свекра, и меня съ мужемъ, и всѣхъ нашихъ домашнихъ. Какъ разъ въ это время были въ полѣ работы: насъ не приняли въ артель, не хотятъ вмѣстѣ съ нами кашу варить. Дѣвокъ нашихъ и ребятъ въ хороводы не пускаютъ, съ улицы гонятъ... Чистая бѣда!.. Ну, собрали опять денегъ семьсотъ рублей и послали опять старыхъ ходоковъ. Пришли въ Воронежъ, идутъ по улицѣ, а навстрѣчу имъ опять тотъ же баринъ, какъ будто чуялъ, когда они придутъ.-- Здравствуйте, мужички!-- Здравствуйте, ваше благородіе!-- Принесли деньги?-- Принесли.-- Ну, давайте!-- Достали ходоки деньги, а баринъ вырвалъ ихъ у нихъ и давай считать. Мужички за бариномъ... Разъ, два, три, четыре, пять... десять... пятьдесятъ... Насчиталъ пятьдесятъ да и въ карманъ.-- Какъ пятьдесятъ? говорятъ ходоки: -- тамъ семьсотъ рублей.-- Какъ семьсотъ рублей?!-- закричалъ на нихъ баринъ:-- вы меня надувать?! Я васъ, ракаліи!..-- Испужались мужики, сняли шапки, знай кланяются. Смилостивился баринъ:-- ну, то-то, смотрите-жь, не врать! а то я васъ въ бараній рогъ скручу!.. Ну, теперь идите за мной...-- Повелъ ихъ опять къ большущему трехъэтажному дому. Свёкрова-то брата поставилъ внизу около двери да еще велѣлъ ему держать дверь, чтобъ была открытая, а того-то ходока, что двадцать лѣтъ въ старостахъ ходилъ, повелъ вверхъ по лѣстницѣ. Вотъ свёкровъ братъ стоитъ да и думаетъ, что-жь это такое будетъ? зачѣмъ это баринъ велѣлъ ему двери держать? А самъ все смотритъ вверхъ, на барина да на старосту. Видитъ: все они поднимались, да поднимались вверхъ, а какъ взошли на самый верхній приступочекъ, баринъ какъ повернетъ старосту къ себѣ задомъ, да какъ чепонётъ его ногой въ энто мѣсто, такъ староста кувыркомъ по лѣстницѣ и покатился, да въ растворенную дверь и выскочилъ на улицу. Тутъ только дядя Аѳанасій и понялъ, зачѣмъ ему баринъ велѣлъ держать дверь растворенною. А староста какъ поднялся съ зёми, да какъ пустится бѣжать! А свёкровъ братъ за нимъ. Поднялся тутъ шумъ, крикъ, свистки свистятъ, трещетки трещать, народъ бѣжитъ, ловитъ нашихъ ходоковъ: думали, что воры, аль душегубы какіе бѣгутъ. Поймали ихъ, голубчиковъ, да въ полицію. Тутъ имъ допросъ; они во всемъ и повинились. Изъ Воронежа ихъ перевели въ Валуйки въ острогъ. Начали производить слѣдствіе. Понаѣхало къ намъ начальства видимо-невидимо. Стали допрашивать: кто подбивалъ? кто первый зачинщикъ былъ. Стали тягать стариковъ да сажать въ острогъ. Поднялся по селу вой: бабы голосятъ, дѣти плачутъ. А чиновники ходятъ да грабятъ, что имъ приглянется. Чисто французское раззореніе! Сталъ ѣздить свёкоръ къ брату въ Валуйки; придетъ въ острогъ да и говоритъ:-- говорилъ я тебѣ, братецъ, не воли ты ищешь, а острога -- такъ и вышло.-- А свёкровъ братъ заплачетъ да и говоритъ:-- правда твоя, братецъ; дуракъ я былъ, что не слушалъ тебя.-- Долго такъ-то держали ихъ въ острогѣ. Только свёкрова-то брата освободили, потому онъ во всемъ повинился и обѣщался больше этими глупостями не заниматься. А тотъ-то, что въ старостахъ-то двадцать лѣтъ ходилъ, тотъ все на своемъ стоялъ: неправильно, говоритъ, баринъ владѣетъ нами; наша барыня умерла, баринъ ей не родной племянникъ -- какой же онъ намъ баринъ? Ну, его за это и оставили въ острогѣ; такъ онъ тамъ и сгнилъ... Такъ вотъ какъ было въ старину волю искать!

@темы: писатели

---

@темы: muzika, мультфільм

---

Смишно получилось...

@темы: zoo-park

---

Что нужно чтобы возненавидеть новую программу?
Добрые люди не делают в ней курсора.
Нотописная прога. Вот карандашик писать ноту.
А чем выделить нет.
Тоесть гдето скрыто есть но не скажем...

Не говоря о том что скачать сначала надо не прогу а некий мультиинсталятор который закрывается от любого щелчка мышкой мимо.
А прогу ставит без спросу на с.
Да еще попыталась нафигачить туда 12 гигабайт звуков чего я слегка не ожидал...

---

1. Недотепы должны быть наказаны и были наказаны.
Под вечер кот замяукал на веранде и я интерпритировал как срочно нужно выйти болит живот поесть травы.
Вышли скокось сидели кот чтото сторожил нас грызли комары.
Я сломался, понес типа обратно.
И вот тут дойдя до двери какойто шум под верстаком кот панически совсей дури прыгает вверх на руках потом пытается кудато вбок поводок не пускает...
Вобщем закатил кота вдом, получил много дырок в разных местах, псих на камине, а в дверь заглядывает рыжий балбес с видом а что это вы тут делаете.
Вот чего было это мяуканье.
Теперь временно нечем мыть посуду но правда и гитара спианиной тоже пролетели...
Ну и запас СтарогоТаллина уменьшился...

2. OpenToonz уже 1.7 Может чем разбирать Synfig Studio лучше взять повспоминать ту. Прополка тоже дня два отменилась...)

рыжий балбес но не в этот раз

@темы: zoo-park

---

@темы: Digital art, учебное

---

Music...

@темы: muzika

---

Из Чуковского...

1927...
Вот и 23 августа. Время бежит, я не делаю ровно ничего; и не работаю и не отдыхаю. Теперь я вижу, что отдыхать мне нельзя, мне нужен дурман работы, чтобы не видеть всего ужаса моей жизни. Когда этого дурмана нет, я вижу всю свою оголтелость, неприкаянность. <...>
Одно мое в эти дни утешение — Зощенко, который часто приходит ко мне на целые дни. Он очень волнуется своей книгой «О чем пел соловей», его возмущает рецензия, напечатанная каким-то идиотом в «Известиях», где «Соловей» считается мелкобуржуазным воспеванием мелкого быта7,— и в ответ на эту рецензию он написал для 2-го изд. «Соловья» уморительное примечание к предисловию — о том, что автор этой книги Коленкоров один из его персонажей. Судьба «Соловья» очень волнует его, и он очень обрадовался, когда я сказал ему, что воспринимаю эту книгу как стихи, что то смешение стилей, которое там так виртуозно совершено, не мешает мне ощущать в этой книге высокую библейскую лирику...

...Зощенко очень осторожен — я бы сказал: боязлив. Дней 10 назад я с детьми ездил по морю под парусом. Это было упоительно. Парус сочинил Женя Штейнман, очень ловкий механик и техник. Мы наслаждались безмерно, но когда мы причалили к берегу, оказалось, что паруса запрещены береговой охраной. Вот я и написал бумагу от лица Зощенко и своего, прося береговую охрану разрешить нам кататься под парусом. Луначарский подписал эту бумагу и удостоверил, что мы вполне благонадежные люди. Но Зощенко погрузился в раздумье, испугался, просит, чтобы я зачеркнул его имя, боится, «как бы чего не вышло»,— совсем расстроился от этой бумажки. <…>
Неделю тому назад он рассказал мне, как он хорош с чекистом Аграновым. «Я познакомился с ним в Москве, и он так расположился ко мне, что, приехав в Питер, сам позвонил, не нужно ли мне чего». Я сказал Зощенке: «Вот и похлопочите <...>». Он сразу стал говорить, что Агранова он знает мало, что Агранов вряд ли что сделает и проч. и проч. и проч. И на лице его изобразился испуг...

@темы: дневники, писатели

---

З суптитрами...

@темы: історія, лекцiя

---

@темы: нефотоарт, zoo-park

---

Чирновики...

@темы: ручки-перья

---

@темы: мультфільм

---

Итапыбульшогопути...

@темы: Digital art, мультфільм

---

@темы: учебное

---

Мультфильм доделал, грядку прополол, черепаху выкупал, покормил, дом ей перестелил, кота покормил, погулял, перекачал фильмов, надо посмотреть. И начинать учить новую мультпрограмму...

---

Кусочик кадрика...

@темы: сказочка, Digital art

---

из Одоевского...

...Через четверть часа пришел Иван Христианович, чопорный немец, в коричневом кафтане, с укладными пуговицами; в руках у него была трость с костяным набалдашником; он очень важно постукивал ею, поплевывая со стороны на сторону, ибо имел привычку беспрестанно жевать табак, что тогда почиталось универсальным лекарством от всех болезней.
-- Где ж больная? -- спросил он по-немецки.
-- Меня почитают больною, -- отвечала Эльса на немецком языке. Удивление Якко было невыразимо. Он знал, что в обыкновенном состоянии Эльса не знала ни слова по-немецки.
-- Что же ты чувствуешь, мое милое дитя? -- сказал Иван Христианович.
-- Добрый лекарь, неразумный лекарь, ты хочешь лечить меня. Знаешь ли ты, кого ты хочешь лечить? Умеешь ли ты лечить огнем и пламенем? Смотри, сестрица смеется над тобою, добрый лекарь, неразумный лекарь.
Иван Христианович слушал, слушал ее с удивлением -- нюхал табак и ничего не понимал.
Между тем огонь гас мало-помалу в очаге, луна сокрылась за ближним домом: с тем вместе уменьшалась говорливость Эльсы. Наконец она как будто проснулась.
-- Где я? Что со мною? -- сказала она по-фински. Доктор щупал у ней пульс, Зверев и Якко смотрели на нее с участием. Между тем Якко рассказал лекарю все происшедшее.
Нахмурив брови и усердно нюхая табак, Иван Христианович проговорил:
-- Странное дело, но бывали такие примеры, от действия жара нервные духи подымаются и действуют на головной мозг; а оттого мозг приходит в нервное состояние, так и Цельзиус пишет; впрочем, пироманция, или гадание огнем, была известна и древним и производила у них подобные явления; странно, что она и доныне сохранилась. Но бояться нечего! Уложите больную в постель, я вам пришлю из дома одно славное лекарство, которое, как доказывает наш славный голландский врач Фан Андер, помогает от всех болезней, а именно: опиума. Давайте ей каждый день по четыре капли, да поите ее больше кофеем, и вы увидите, что всю блажь с нее как рукой снимет...

@темы: сказочка, писатели, книжки

---

из Лейкина...

— А вотъ тоже я васъ, барыня, давно хотѣла спросить, — опять начинаетъ кухарка. — Правда, что для прислуги хотятъ клубъ открыть?
— Какой клубъ? Не слыхала.
— А вотъ какъ у чухонъ. Докторская кухарка чухонка Анна туда ходитъ по субботамъ. Тамъ танцы бываютъ, театръ по ихнему представляютъ и кружка пива шесть копѣекъ стоитъ.
— Докторская кухарка даже вовсе не чухонка, а латышка.
— Ну, это все равно. У нихъ также не попъ, а пасторъ и молятся они по-чухонски. Такъ вотъ она каждую субботу въ клубъ…
— Странно. Неужто ее каждую субботу отпускаютъ?
— Ну, не каждую субботу, такъ черезъ субботу. Такъ ужъ она и нанималась съ условіемъ, чтобъ ее не задерживали. И ужъ въ эти дни она раньше какъ къ тремъ часамъ ночи не вернется.
— Врешь ты, кажется. У доктора то и дѣло по субботамъ гости бываютъ. Кто-же тогда ужинъ стряпаетъ?
— Ну, иногда-то она уважаетъ имъ и остается. А вотъ по воскресеньямъ утромъ, какъ въ ихъ чухонской церкви служба — она ужъ ни за что дома не останется. Надѣнетъ шелковое платье, тальму, шляпку — и въ церковь. Тогда ужъ господа на холодномъ завтракѣ сидятъ.
— Да что ты врешь!
— Вѣрно-съ. Она по книжкѣ живетъ и тамъ въ книжкѣ у ней сказано: «я-же, докторъ, обязуюсь Анну отпускать въ клубъ черезъ субботу»… Также и насчетъ церкви обозначено.
— Не можетъ быть.
— Сама книжку видѣла, барыня.
— Да вѣдь ты читать не умѣешь.
— Кто вамъ сказалъ! Я писать не умѣю, а читать я въ лучшемъ видѣ… Вотъ ежели какая вывѣска — портерная, трактиръ или лабазъ — я завсегда прочту. Тамъ въ книжкѣ у ней также сказано, чтобъ и къ праздникамъ ей ситцу на платье не дарить, а дарить шерстяную матерію...

@темы: писатели, книжки

---

Навечер...

@темы: muzika

---

из Петрова-Водкина...

...В поместье Тульской губернии человек, владевший моими предками, вероятно, не предполагал, садясь за карточный стол, что его игра отразится на моей судьбе, — сыграл неудачно. В результате проигрыша полдеревни мужиков и баб с детьми оказались перешедшими во владение счастливого партнера по картам, поместье которого было на Волге.
Бабушка, ее родичи и однодеревенцы запрягли сивок-бурок, уложили на возы скарб и детей и тронулись в переселение.
Красоты волжских берегов, конечно, не могли особенно утешить крестьян в расставании с насиженными испокон века местами, да и слышали ли об этих красотах выехавшие в пересел? Но слух, что «земля черная на Волге, что в нее ни брось — всходит», этот слух с первых же этапов пути стал доноситься до едущих.
Мужики, как всегда в несчастье, утешались будущим, предвкушая жирную землю саратовскую.
Кроме вышесказанного, бабушка мало и кратко говорила об этом переезде. Помню только:
— Всего натерпелись — и по миру ходили… Ребятишек перемерло — страсть. Всю дороженьку крестами уметили… Двенадцать недель путь делали. На самое Успенье Волгу увидели…
Как пчелы, пересаженные в новый улей, заработали на новых местах мои родичи, оплодотворяя землю и принимая в себя ее соки.
Когда вышла воля и крестьяне завозились, — дед мой Пантелей Трофимыч, занимавшийся еще с мальчишества по плотничьему делу, перебрался с бабушкой в городок. Сколотил он своими руками домишко над берегом Волги, к нему пристроил келейку, соединявшуюся крышей с передней избой.
В этой келейке и рожусь я в свое время...

кому интересно как думали кухарки

Мать мне рассказывала:
— Известили меня накануне смотрин. И хотя была я подругой оповещена, да все думала — слух один, а тут, как услышала вправду дело, так и взревела… Мамынька ко мне, а тетя отстранила ее: «Не мешай, говорит, Феня, пусть она слезами с сердца сольет… Дело-то и впрямь серьезное. Это у них по-настоящему раз в жизни бывает». Потом ко мне обращается: «Ну, Анена — мы прикидываем, а тебе раскинуть придется. За парня матери легче обдумать, чем за девушку, — тебе и слово последнее…»
А я только слезы глотаю. Сижу на смотринах словно связанная. Предо мной женихова мать. Слова из тонких губ, как бисер, откатываются. Вскинет серыми глазами из-под бровей, и как бы сквозь меня глаз прошел. Спросит что, а я дура дурой, ответа не подыщу, и слово в горле путается. На тетю взгляну мельком — та самолюбием за меня сгорает. А мамынька за перегородкой хлопочет — угощенье готовит. А жених сидит наискосок от меня, тоже молчит, улыбается да избу оглядывает. Вот, думаю, не смотрины, а поминки, и всему я виною, — застыдила всех… Тетя выручила. «Слышали мы, Сергей Федорыч, что ты мастер хороший по сапожному делу», — обратилась она к жениху. Тот засмеялся: «Какой такой мастер. Это больше форсуны обо мне распускают… А если бы не форс, так я, пожалуй, и сапожничать бы бросил».
Арина Игнатьевна впилась в сына глазами, ожидая от него неудобного какого слова, но сын, казалось, не замечал этого.
«Видишь ли, тетушка, — продолжал он, — для меня в работе огонек должен быть, чтоб от работы самому легко и другим хорошо стало. Вот ссыпка, например, — в ссыпке это есть… — Он заметил на себе грозный взгляд матери, остановился, сделал шутливое, виноватое лицо: — Мамаша, аль не в точку попал?» Это было так просто и со смешной искренностью сказано, что все, и я с ними, засмеялись, и сразу стало легко и весело в избе. И стыд мой пропал на жениха посмотреть. Он был в рубахе с вышитым воротом и в пиджаке. Лицо открытое, простое, с улыбкой…
Вот так и примирилась я с судьбой моей. Любят весну за красоту, лето — за богатство…
Когда они ушли, тетя меня и спрашивает: поняла ли я парня. Поняла, говорю, тетя. «Пойдешь за него?» Я отвечаю: «Это уж как вы с маменькой решите, так и сделаю». «Дура, — обрезала тетя, — значит, ничего не поняла. А все-таки мой совет — идти тебе, Аненка, за него замуж…»

@темы: дневники