dosoaftor
- Это, пожалуй, забавно, но дико, дико до невозможности! - горячился и
кричал на площади Трона Порошин, где происходил этот обмен его мыслей с
ученым: - у вас полное падение искусств, поэзии, живописи, музыки! Ваша
живопись заменена китайщиной, безжизненной, сухой, ремесленной, всюду
лезущей и все поглощающей фотографией.
- За то дешево, схоже, как дважды два, с природой и избавляет от
пестроты красок.
- Нет, нет и нет! - кричал Порошин: - фотография - сколок одного,
мелкого и ничтожного момента природы; художественная живопись - могучее
зеркало природы, в ее полном и идеальном объеме!... Потом музыка, - Бог
мой! - что у вас за музыка! Вагнеровщина, доведенная до абсурда... слышали
про Вагнера?
- Это что за имя? в древности были Моцарт, Бетховен, Россини, - о
Вагнере никто не знает...
- Был такой чудак, делавший с музыкой, как с кроликами, опыты сто лет
назад. Вы, теперешние французы, развили его идеи и показали в точности, в
какие трущобы нас вел этот и ему подобные борцы за музыку будущего...
Мелодия у вас исчезла; ее больше нет и следа! Ни песни, ни былого,
задушевного, чудного французского романса, ни единой сносной музыкальной
картины... волны бессмысленных тонов и звуков, без страсти и без выражения,
- хаос!... Наконец, иду далее... куда вы дели драму, высокую комедию?
- Это что такое? - удивился академик-француз.
- Вы заменили комедию и драму, - не стану вам объяснять их значения,
если их забыли теперешние парижане! - с грустью сказал Порошин: - вы
заменили все это глупейшим, но реальным водевилем, с провальями и
переодеваньями, гнусным сумбуром цинических, будничных, уличных сцен, как
заменили былую оперу шансонетными дивертисментами, да притом в такое время,
когда и все-то ваши шансонетки сплошь лишены тени мелодии, живого,
задушевного мотива, наравне со всею вашею музыкой...
кричал на площади Трона Порошин, где происходил этот обмен его мыслей с
ученым: - у вас полное падение искусств, поэзии, живописи, музыки! Ваша
живопись заменена китайщиной, безжизненной, сухой, ремесленной, всюду
лезущей и все поглощающей фотографией.
- За то дешево, схоже, как дважды два, с природой и избавляет от
пестроты красок.
- Нет, нет и нет! - кричал Порошин: - фотография - сколок одного,
мелкого и ничтожного момента природы; художественная живопись - могучее
зеркало природы, в ее полном и идеальном объеме!... Потом музыка, - Бог
мой! - что у вас за музыка! Вагнеровщина, доведенная до абсурда... слышали
про Вагнера?
- Это что за имя? в древности были Моцарт, Бетховен, Россини, - о
Вагнере никто не знает...
- Был такой чудак, делавший с музыкой, как с кроликами, опыты сто лет
назад. Вы, теперешние французы, развили его идеи и показали в точности, в
какие трущобы нас вел этот и ему подобные борцы за музыку будущего...
Мелодия у вас исчезла; ее больше нет и следа! Ни песни, ни былого,
задушевного, чудного французского романса, ни единой сносной музыкальной
картины... волны бессмысленных тонов и звуков, без страсти и без выражения,
- хаос!... Наконец, иду далее... куда вы дели драму, высокую комедию?
- Это что такое? - удивился академик-француз.
- Вы заменили комедию и драму, - не стану вам объяснять их значения,
если их забыли теперешние парижане! - с грустью сказал Порошин: - вы
заменили все это глупейшим, но реальным водевилем, с провальями и
переодеваньями, гнусным сумбуром цинических, будничных, уличных сцен, как
заменили былую оперу шансонетными дивертисментами, да притом в такое время,
когда и все-то ваши шансонетки сплошь лишены тени мелодии, живого,
задушевного мотива, наравне со всею вашею музыкой...
