Как попал под эту я обложку,
Помню смутно. Только — кровь из носу
— Не вертись! Держи покрепче ложку!
Жуй-глотай!
(И я глотаю слезы.)

С манных каш вытягивалось тело,
Телу на линейку не хотелось.
— Пионер, к борьбе за это дело
Будь готов!
(Готов, куда ж я денусь!)

У нее глазищи — в лазурите,
У нее в авоське — апельсины...
— Абитуриент, билет тяните!
— Я тяну.
—Вы тянете резину.

Сопки ослепительные — ах ты,
Самоволки сладкий промежуток!
— Рядовой, пять суток гауптвахты!
(Господи помилуй!)
— Есть пять суток!

И теряя строчки между делом,
И стирая годы, как сквозь терку:
— Имярек, зайдите к завотделом
На пятиминутку, на планерку!

В гроб сосновый, четырехугольный
Лягу я в неведомые годы...
— Не вертите головой, покойный!
Что вы здесь не видели?
— Свободы.

В. Шендерович

@темы: поэзiя, деньрождений

---

@темы: альбомчик

---

Нашел собе единомышленника...

Георгий Адамович:
«...Да, бесспорно, “Доктор Живаго” — произведение поэта. Никто, кроме подлинного поэта, не мог бы написать нескольких прекрасных стихотворений, заключающих книгу, некоторых страниц второй ее части. Чувствуется, что автор — человек на редкость искренний, духовно порывистый, мучительно пытающийся разобраться во всем, чему довелось ему быть свидетелем, и писавший свою книгу, как завещание. Однако сколько возникает “но” при чтении “Доктора Живаго”. И не говоря уж о нелепом сопоставлении с “Войной и миром”, сколько в этом романе глав, о которых Тургенев, по своей привычке, не преминул бы сказать, что они “воняют” литературой. Отрицать большой талант Пастернака и постоянное, как бы музыкальное, очарование этого таланта невозможно. Но даже и в завещании своем он не преодолел склонности к литературе в том дурном смысле этого понятия, который коробил Тургенева. Перечтем главу, где доктор, с которым тут несомненно отождествляет себя автор, размышляет о характере своих писаний и признается, дальше я цитирую, что “всю жизнь мечтал об оригинальности сглаженной и приглушенной, внешне неузнаваемой и скрытой под покровом общеупотребительной, привычной формы. Всю жизнь стремился к выработке сдержанного непритязательного слога”. Признается он и в ужасе, охватывающем его при мысли о том, как он далек от этого идеала. Это страницы поистине удивительные. Непостижимо, почему же Пастернак, с такой проницательностью говорящий о литературном идеале, который, вероятно, одобрил бы и Толстой, Толстой, с презрительной яростностью отбрасывавший всякую показную, условную художественность, непостижимо, почему Пастернак на всем протяжении своего романа нагромождает сравнения и метафоры вплоть до того, что снег у него оказывается похожим на “белок яичницы-глазуньи”, лунный свет уподобляется “пролитым белилам”, весна “всходит на волшебных дрожжах существования”, и так далее. Пастернак, по-видимому, не способен дать ни одного описания, не добавив слов “как” и “будто”: как то-то, будто то-то. И тут-то и возникают под его пером “белила”, “яичницы” и “волшебные дрожжи”. В результате, в основе, бесспорно, благородное устремление пастернаковского замысла — защита одинокого человека, застигнутого революционной бурей, попытка отстоять его от судеб, от которых, по Пушкину, защиты нет, — устремление это притупляется. А внимание читателя мало-помалу рассеивается. Если по примеру Пастернака увлечься сравнениями, то можно было заметить, что “Доктор Живаго” похож на монолог человека, который хотел сказать что-то чрезвычайно важное, но сбился, запутался и чуть ли не похоронил свой замысел под цветами безудержного и однообразно-вычурного ораторского красноречия».

@темы: книжки

---

Нодди...

---

Несмотря на свои четыре окна, кабинет был темноват.

Дохтор Живаго, понимаешь ли. Да у меня во всей квартире три!

---

Помню была такая история.
Свету Ишенову из Бухары, Сашу Иваненко из Донецка и москвича Федю Дружинина масоны обманули.
И всех кто билеты купил...



"...Телефонный звонок. Дружинина энергично снимает трубку с аппарата, вмонтированного в комбайн. На большом экране телевизора возникает крупным планом лицо интеллигентного человека в роговых очках.
ВУД (по-русски, с иностранным акцентом). Это Москва? Квартира Дружининых?
ДРУЖИНИНА. Да, да! Вас слушают.
ВУД (вежливо). Добрый вечер! (Поправляется.) Простите, я хотел сказать: добрый день! Госпожа Дружинина... (Поправляется.) Товарищ Дружинина! С вами говорят из Вашингтона. Корреспондент американской коммунистической газеты "Уоркер" Ричард Вуд. Я обращаюсь к вам в связи с предстоящим первым полетом трех советских школьников на планету Марс. Как нам стало известно, ваш сын Федор Дружинин вошел в первую тройку победителей. Это верно?
ДРУЖИНИНА. Да. Это так. Только это не мой сын, а мой внук. С вами говорит его бабушка. Его матери сейчас нет дома.
ВУД. Простите. (Помолчав.) Все наши газеты печатают сегодня сообщение о первом полете советских детей на Марс и портреты "Первой тройки", а также их биографии.
ДРУЖИНИНА. Уже печатают?
ВУД (продолжает). Да. Все газеты. Американские школьники, впрочем, как и дети всего мира, поздравляют своих советских друзей и шлют им братский, международный привет. Каждый ребенок Америки хотел бы быть сегодня на их месте. Не могли бы вы нам ответить на один вопрос?
ДРУЖИНИНА. На какой?
ВУД. Нам известно, что Федор Дружинин - сын Героя Советского Союза, летчика-испытателя космолетов. Это правда?
ДРУЖИНИНА. Да. Это правда.
ВУД. Что бы вы могли, как мать героя и как бабушка Федора Дружинина, передать миллионам читателей нашей рабочей газеты? Вы меня поняли? Должен я повторить вопрос?
ДРУЖИНИНА. Не надо повторять. Я вас поняла. Я не глухая.
ВУД. Я записываю.
ДРУЖИНИНА. Передайте, что я горжусь своим сыном (неожиданно для самой себя) и внуком...
ВУД. Благодарю вас. Большое спасибо, товарищ Дружинина! Желаю счастья вашей семье! Экран гаснет..."

Сергея Михалкова шоб вы знали пьеса.

Шестая картина
Обстановка второй картины. Титов и Павловский ведут беседу.
ПАВЛОВСКИЙ. Стало быть, Герман Степанович, ребята и это испытание выдержали?
ТИТОВ. И причем с отличными показателями. Вот, взгляните на их электроэнцефалограммы. (Показывает, поясняет.) Вспыхнул сигнал тревоги, ребята реагируют на сигнал опасности - кривая взметнулась. Опасность ликвидирована - альфа-ритм успокаивается. Понятно?
ПАВЛОВСКИЙ. Да, да понятно,
ТИТОВ. А теперь посмотрите на эти записи. Что вы видите? В них отражены эмоции наших ребят. Наташа реагировала на сигналы тревоги более активно, чем ее товарищи. Однако самообладания не теряла. Вадим сдержан, решителен. Федор Дружинин, я бы сказал, более чем спокоен. Его нервное и психическое состояние в критический момент не соответствует раздражителю. Сердечный ритм ни разу не нарушался... Какой-то феномен! Итак, последний, наиболее щепетильный эксперимент завершен. Пионерский экипаж готов к длительному полету в космос.
ПАВЛОВСКИЙ. Мы очень рады. Кстати, ребята должны доставить на Марс почетные грамоты ЦК ВЛКСМ строителям Марсианска.
ТИТОВ (шутит). И красные галстуки юным марсианам?
ПАВЛОВСКИЙ (серьезно). Кто знает, может быть, когда-нибудь придется посылать и галстуки. В наше время ни за что нельзя ручаться.

@темы: muzika, кіно, kosmos

---

Немношко Торелли...

@темы: muzika

---

А с этим завязываем, пообедали и хватит...)

@темы: обед

---

@темы: лимерики

---

У автора тоже был понедельник...

"...Кроме них, нигде не было ни души – ни мышь не пробежит, ни крыса..."

"...Нигде она не замечала следов человеческой деятельности: конского навоза, апельсиновой кожуры, собачьего лая, текущих в канавах нечистот.
Слегка пугало обилие цепей..."

"...В троне страшно залязгало. Второй латник подхватил цепь, выползающую с его стороны, и затолкал себе в голову. Через мгновение она полезла в окошко на груди. Таким чередом вся цепь, футов двадцать-тридцать, неспешно проползла через лязгающий механизм в троне, горло второго латника, окошко в его груди и оттуда на пол, где постепенно собралась в черную, поблескивающую смазкой груду. Это продолжалось дольше, чем ожидала Нелл, потому что цепь часто меняла направление; не раз, преодолев значительное расстояние, она пускалась в обратный путь и вновь собиралась в корзине. Однако в целом она больше продвигалась справа-налево; наконец, последнее звено выскользнуло из корзины и пропало под троном. Через несколько секунд лязг смолк, скрежетало теперь только в груди второго латника. Но вот и этот шум прекратился; цепь выскользнула из его груди. Латник собрал ее в охапку и уложил в стоящую поблизости корзину. Потом он подошел к Нелл, согнулся в пояснице, больно уперся холодным плечом в живот и оторвал ее от пола, как мешок с мукой..."

@темы: книжки

---

Неожиданно анимэ к понедельнику...

@темы: muzika

---

Как меня книжка обидела...

Обещал рассказать как меня обидела книжка.
В оправдание автора, автор был старенький, советский, 25 года, а книжка 1990-х.
Бета 7.
Начиналась с какого-то эпического вступления про охоту, лазеры и грибы. К сюжету отношения не имело.
Потом появился звездолет "Сызрань".
Капитан Надежин.
И я решил читать.

Оказалось все в книжке ведут умные длинные фрейдистские разговоры.
В шахматы играют. Вместо работы.
Все - это трое и галюцинация какой-то женщины, тоже не имеющей отношения...
Сразу по сюжету - хрясь! - авария. Потом глава фрейдистских разговоров, открывать глаза или еще нет.

more

"... – Дети мои, я понимаю, наше бормотание вызвано скорее не здравым смыслом и вообще не разумом, а эйфорией, – улыбнулся Густов. – Итак, вместо того чтобы погибнуть в непонятной и страшной катастрофе, мы преспокойно висим в поле антигравитации всего в тридцати метрах над поверхностью чужой планеты. Вопрос: может ли это быть?
– Безусловно, нет, – сказал Марков. – Этого быть не может.
– Я бы согласился с тобой, мой бедный маленький друг, но мы все-таки висим над Бетой Семь. Как ты думаешь, на каком расстоянии мы должны были проскочить мимо планетки?
– Друзья мои, – сказал Надеждин, улыбаясь, – боюсь, что катастрофа все-таки не прошла бесследно..."

Еще глава про открыть не открыть дверь.
Выходят, роботы, везут, закрывают.

Глава фрейдистских разговоров, женщина и ребенок из Соляриса, потолок из Колодца и маятника.

more

"...Где-то в самой глубине оцепеневшего сознания Мар­кова, приготовившегося к смерти, уже принявшего ее, почему-то вдруг закопошилась надежда. Он уже должен был умереть, потолок уже давно коснулся его лба. А он жив. Еще мгновение – жив. Еще мгно­вение, еще удар сердца – жив. Жив, и давление на лоб не уси­ли­вается. Но нельзя, нельзя доверять этой крошечной надежде, нельзя цепляться за нее, она еще меньше соломинки, она не удержит.
И вдруг он услышал хриплый, похожий на карканье смех Надеждина..."

Вобщем весьма бодро, любопытно, я в предвкушении.

А дальше начался тяжелый роботофрейдизм.

more

"...Кирд номер Двести семьдесят четыре возвращался домой. Он шел по улице, привычно рассчитывая кратчайший маршрут. Он не решал: «Сегодня я должен постараться выбрать кратчайший маршрут». Такая программа была заложена в его совершенный мозг раз и навсегда, и, возвращаясь домой, он всегда избирал кратчайший маршрут. Четыре его глаза видели все вокруг: удлиняющиеся тени от одинаковых домиков, заходящее светило, которое перед закатом всегда становилось совсем оранжевым, других кирдов..."

И поехало. Роботы думают о том как они не думают, они только выполняют программы, но подозревают что не только.
Тут же находятся дефективные роботы, а другие боятся как бы их не признали дефективными, и у них оказывается тайная полиция, они не подают виду, отстреливают головы, хрипя умирают. Вобщем они не знают эмоций дрожа от страха.
И да, у них есть Главный Мозг. И роботы-повстанцы, которые убегают за город, верят в свободу, дают себе имена и там умирают, потомушто не умеют сделать себе батареек.

Приключения космонавтов-кретинов на планете роботов-идиотов.

Короче, главный Мозг, борясь с заражеными роботами, заражает своих нормальных роботов маразмами извлеченными из людей, считая что так всем станет лучше. Один космонавт сбегает из тюрьмы, идет по городу и думает - зачем я это сделал?
Двое остаются на фрейдистских разговорах, иногда подключается женщина-галюцинация, потом приходит зараженый Мозгом охранник и они его смущают.
Сбежавшего космонавта встречают повстанцы, отводят за город, собираясь помереть без батареек, а он без еды идет кудато в горы и говорит - зачем я туда иду...

У роботов убийства, измены, доносы, коварства, жалко что без яду, всё на чистых программах.

more

"... «Спрятаться, убежать!» – слепо металось в его мозгу, по передние глаза его в этот момент передали в мозг нечто уж совсем неожиданное: кирд, шедший навстречу, вдруг метнулся в сторону и побежал. «Этого не может быть», – решил его мозг и послал команду глазам увеличить фокусное расстояние, чтобы четче рассмотреть происходящее..."

Зато они вынимают мозг у космонавтов, а тела без мозга коварно присылают повстанцам. И третий космонавт говорит: - ну вот я дебил, и жрать нечего, а эти-то совсем дебилы...
Идет в нору и нажимает какую-то кнопку.

more

"...Он смотрел на кнопку с напряженным вниманием, как будто этот плоский кружочек на подземной фабрике игрушек мог сыграть в его жизни какую-то роль. Не мог, конечно. Но все равно он смотрел и смотрел на кнопку, словно завороженный. Так давно он не делал ничего по своей воле, так своевольно и сурово несла его судьба в неведомом направлении, что кнопка, которую он мог нажать, а мог и не нажимать, приобретала в его подсознании некую мистическую значимость. Как будто она могла превратить его из беспомощного пассажира, мчащегося в водоворот плота, в рулевого..."

Оживляется древний обитатель планеты с клювом. Он кормит его червяками. Мозг планирует засаду.
Повстанцы планируют наступление. Космонавт (который не полный дебил) планирует отвести космонавтов без мозга обратно в тюрму. Я планировал досмотреть финальную битву и успокоиться.

И тут книжка меня и обидела!!!

Автор молниеносно проделывает такие штуки:
Космонавт у кнопки пересаживает мозг космонавта-дебила в тело инопланетянина с клювом.
Мозг другого космонавта по своей дебильности - в того космонавта.
Главный Мозг пересаживает свой мозг в тело другого робота и идет на разведку посмотреть.
Космонавт по своей дебильности (а не со зла) пересаживает мозг Главного Мозга в тоже трехрукого чувака с клювом.
И оказывается все роботы остановились, войны не будет.
И тут же космонавты оказываются летящими домой на своей любимой "Сызрани" предаваясь фрейдистским разговорам, и даже никто не сказал, как они обратно мозгами поменялись.

Это я вот терпел это всё, чтоб остаться без штурма стрельбы войны революций и подвигов вот так??

more

"...– Мы снова в «Сызрани», корабль вышел на старый курс, мы сидим за доской, Володька, как обычно, смотрит на нас сбоку, смотрит, как обычно, с добродушным презрением. И начинает казаться, что не было никакой Беты Семь. И быть не могло. Но она была. Она все равно была, если даже память выкинула бы из себя все, что нам пришлось пережить. И знаете, почему я в этом так уверен?
– Ну? – спросил Густов.
– Мне кажется, мы стали чуточку старше, чуточку умней и чуточку печальней…"

Да, и у книжки добротный слог, старая школа...

@темы: трактат, kosmos, р0боты, книжки

---

Давным-давно, в другом времени...

была такая история, дизайн был от главной художницы,
чуть не единственные в стране нецветные обложки, но с тиснением, серебром, фотографировать неудобно,
две картинки крупным помолом уходили серым цветом в фон, одна загибалась на 3 части на корешке, ну и еще одна - марочкой,
ну и да, все права у издательства (хотя оригиналы дома)...

@темы: ручки-перья, книжки

---

Алиса у антиподов...

@темы: сказочка, alise

---

Июльский полдень золотой
Сияет так светло,
В неловких маленьких руках
Упрямится весло,
И нас теченьем далеко
От дома унесло.

Безжалостные! В жаркий день,
В такой сонливый час,
Когда бы только подремать,
Не размыкая глаз,
Вы требуете, чтобы я
Придумывал рассказ.

И Первая велит начать
Его без промедленья,
Вторая просит: "Поглупей
Пусть будут приключенья".
А Третья прерывает нас
Сто раз в одно мгновенье.

Но вот настала тишина,
И, будто бы во сне,
Неслышно девочка идет
По сказочной стране
И видит множество чудес
В подземной глубине.

@темы: сказочка, обед, поэзiя, alise

---

- Алё! Милиция? Культуристов бьют!

@темы: сказочка, художники

---

Лимерик №9...

@темы: сказочка, лимерики, поэзiя

---

@темы: muzika

---

Сам не видел, нашел в чужих дневниках:

Чехов, 2 июля 1888, Феодосия. "Вчера я ездил в Шах-Мамай, именье Айвазовского, за 25 верст от Феодосии. Именье роскошное, несколько сказочное; такие имения, вероятно, можно видеть в Персии. Сам Айвазовский, бодрый старик лет 75, представляет из себя помесь добродушного армяшки с заевшимся архиереем; полон собственного достоинства, руки имеет мягкие и подает их по-генеральски. Недалек, но натура сложная и достойная внимания. В себе одном он совмещает и генерала, и архиерея, и художника, и армянина, и наивного деда, и Отелло. Женат на молодой и очень красивой женщине, которую держит в ежах. Знаком с султанами, шахами и эмирами. Писал вместе с Глинкой «Руслана и Людмилу». Был приятелем Пушкина, но Пушкина не читал. В своей жизни он не прочел ни одной книги. Когда ему предлагают читать, он говорит: «Зачем мне читать, если у меня есть свои мнения?». Я у него пробыл целый день и обедал. Обед длинный, тягучий, с бесконечными тостами".

надо бы поглядеть...)

@темы: дневники

---

" Конструкторский отдел походил на университетский городок даже больше, чем входило в намерения строителей.
Если кампус – это зеленый четырехугольник с громадными, увитыми плющом готическими зданиями, значит, проектный отдел – это кампус. Но если кампус – еще и род фабрики, чьи обитатели сидят за ровными рядами столов и весь день занимаются примерно одним и тем же, то конструкторский отдел – кампус еще и по этой причине."

и за такие книжки людям еще и премии дают...)

@темы: книжки