dosoaftor
...В Богородицке гармоник не нашлось, оказалась только ценная для научной работы фотография. Вся надежда была на Белев - старинный, когда-то очень известный русский город. Как сейчас, представляю его на высоком берегу Оки. Канищева я нашел в доме для престарелых, ему было 84 года. Общительный, доброжелательный, он поведал мне много интересного и ценного для работы, да и архивы у него были поразительные.
Бухгалтер дома престарелых, сердечная, любезная, предложила мне пообедать в их столовой, хотя обед давно прошел. Это оказалось очень кстати, так как в следующий раз поесть мне удалось только через сутки у себя дома. В надежде на ее сердечность я договорился с ней, что, если Канищева не станет, она в посылке вышлет мне его архивы, которые, по обыкновению, отправляют в котельную. Для верности заручился еще и обещанием директора и оставил им деньги на посылки (правда, через год случайно узнал, что Канищева вот уже несколько месяцев нет на свете и всю его историческую документацию сожгли, - бухгалтер перешла в другое учреждение, а директору было не до этого).
Солнце шло к закату, но еще светило ярко, когда я подошел к остановке автобуса и стал ждать. Какая-то женщина, опытным взглядом установив, что я не местный, спросила:
- Автобуса ждете? Так его уже сегодня не будет - шофер уехал в соседнее село на свадьбу.
- Да, действительно, - подумал я, - только приезжий может быть не в курсе столь важных событий, а потому и выглядит дураком, ожидающим автобус.
- И что же теперь делать? - спросил я.
- А вот идите прямо по этой улице. Все время прямо, прямо и выйдете к шоссе, где машины ходят да и автобусы междугородные до Тулы. Тут недалеко, километра полтора.
Я пошел прямо. Минут через пять улица приобрела более опрятный вид - появился тротуар. На всякий случай осведомился у прохожего, правильно ли я иду. Он ответил, что правильно. «Идите все время прямо, прямо, - махнул рукой, - не собьетесь, тут недалеко - километра полтора». Прошел еще минут двадцать; улица изменилась: асфальт на проезжей части, на тротуаре крупная плитка, посредине улицы скверик с цветами, стало ясно - это центр города. В каменных двухэтажных и одноэтажных домах магазины, учреждения, почта, сберкасса. У сберкассы стоял милиционер. Поза и благодушное выражение его лица не соответствовали охранно-боевому его предназначению. Вот кто мне все объяснит. Ведь прошел я, наверное, более трех километров, а никакого шоссе и машин... Что за шутки?
Я обратился к стражу порядка с тем же вопросом. Не меняя позы, он ответил уверенно: «Правильно идете. Все время прямо, здесь недалеко - километра полтора». Повернувшись, он пошел в сберкассу, а то бы видел, каким взглядом я его проводил.
Центр давно кончился. Прошел я еще с полчаса, скорость была уже не та, портфель казался неподъемным, а вечер - душным. Наконец не выдержал и снова обратился к встречной женщине. Она так же подтвердила: «Да, это туда, все время прямо, уже недалеко - километра полтора».
Через десять-пятнадцать минут передо мной оказался очень глубокий овраг - вроде каньона. На дне каньона большая лужа, в ней и вокруг нее гуси. Я стал спускаться по извилистой длинной тропинке. Солнце достигло горизонта, и в овраге сгущались вечерние сумерки. Перейдя на другую сторону оврага, я по тропинке же стал карабкаться наверх. И если та показалась длинной, то эта просто бесконечной. Последние десять метров я шел, тяжело дыша, цепляясь одной рукой за траву.
Наконец выбрался, отдышался и увидел рядом рабочих, штукатуривших какой-то дом. Обратился к ним все с тем же вопросом. Они сказали: «Вот сюда, прямо идите, здесь недалеко». Я машинально добавил: «Километра полтора». - «Да нет, вот рыночную площадь перейдете, а там и шоссе».
На шоссе в темноте стояли две грузовые машины, но они в Тулу не собирались ехать. Еще через час подошел большой грузовик, который направлялся в Тулу, однако свободного места в кабине не было и я с трудом уговорил шофера посадить меня в кузов. В Тулу приехали ночью и время до отправления поезда я провел на вокзале, проспав три часа, сидя на скамейке, в которой причудливо сочетался стиль «модерн» с крестьянским «ретро». И надо сказать, что на ней так же трудно заснуть, как на скамье подсудимых...
Бухгалтер дома престарелых, сердечная, любезная, предложила мне пообедать в их столовой, хотя обед давно прошел. Это оказалось очень кстати, так как в следующий раз поесть мне удалось только через сутки у себя дома. В надежде на ее сердечность я договорился с ней, что, если Канищева не станет, она в посылке вышлет мне его архивы, которые, по обыкновению, отправляют в котельную. Для верности заручился еще и обещанием директора и оставил им деньги на посылки (правда, через год случайно узнал, что Канищева вот уже несколько месяцев нет на свете и всю его историческую документацию сожгли, - бухгалтер перешла в другое учреждение, а директору было не до этого).
Солнце шло к закату, но еще светило ярко, когда я подошел к остановке автобуса и стал ждать. Какая-то женщина, опытным взглядом установив, что я не местный, спросила:
- Автобуса ждете? Так его уже сегодня не будет - шофер уехал в соседнее село на свадьбу.
- Да, действительно, - подумал я, - только приезжий может быть не в курсе столь важных событий, а потому и выглядит дураком, ожидающим автобус.
- И что же теперь делать? - спросил я.
- А вот идите прямо по этой улице. Все время прямо, прямо и выйдете к шоссе, где машины ходят да и автобусы междугородные до Тулы. Тут недалеко, километра полтора.
Я пошел прямо. Минут через пять улица приобрела более опрятный вид - появился тротуар. На всякий случай осведомился у прохожего, правильно ли я иду. Он ответил, что правильно. «Идите все время прямо, прямо, - махнул рукой, - не собьетесь, тут недалеко - километра полтора». Прошел еще минут двадцать; улица изменилась: асфальт на проезжей части, на тротуаре крупная плитка, посредине улицы скверик с цветами, стало ясно - это центр города. В каменных двухэтажных и одноэтажных домах магазины, учреждения, почта, сберкасса. У сберкассы стоял милиционер. Поза и благодушное выражение его лица не соответствовали охранно-боевому его предназначению. Вот кто мне все объяснит. Ведь прошел я, наверное, более трех километров, а никакого шоссе и машин... Что за шутки?
Я обратился к стражу порядка с тем же вопросом. Не меняя позы, он ответил уверенно: «Правильно идете. Все время прямо, здесь недалеко - километра полтора». Повернувшись, он пошел в сберкассу, а то бы видел, каким взглядом я его проводил.
Центр давно кончился. Прошел я еще с полчаса, скорость была уже не та, портфель казался неподъемным, а вечер - душным. Наконец не выдержал и снова обратился к встречной женщине. Она так же подтвердила: «Да, это туда, все время прямо, уже недалеко - километра полтора».
Через десять-пятнадцать минут передо мной оказался очень глубокий овраг - вроде каньона. На дне каньона большая лужа, в ней и вокруг нее гуси. Я стал спускаться по извилистой длинной тропинке. Солнце достигло горизонта, и в овраге сгущались вечерние сумерки. Перейдя на другую сторону оврага, я по тропинке же стал карабкаться наверх. И если та показалась длинной, то эта просто бесконечной. Последние десять метров я шел, тяжело дыша, цепляясь одной рукой за траву.
Наконец выбрался, отдышался и увидел рядом рабочих, штукатуривших какой-то дом. Обратился к ним все с тем же вопросом. Они сказали: «Вот сюда, прямо идите, здесь недалеко». Я машинально добавил: «Километра полтора». - «Да нет, вот рыночную площадь перейдете, а там и шоссе».
На шоссе в темноте стояли две грузовые машины, но они в Тулу не собирались ехать. Еще через час подошел большой грузовик, который направлялся в Тулу, однако свободного места в кабине не было и я с трудом уговорил шофера посадить меня в кузов. В Тулу приехали ночью и время до отправления поезда я провел на вокзале, проспав три часа, сидя на скамейке, в которой причудливо сочетался стиль «модерн» с крестьянским «ретро». И надо сказать, что на ней так же трудно заснуть, как на скамье подсудимых...
