"...Само правительство… не терпя свободы, не может терпеть и того, что с нею связано. Не стыдясь мнения образованного мира, оно не решилось совершенно уничтожить науку и литературу, а стало по возможности подавлять их, так что на деле они пришли в самое жалкое положение. Ценсурные постановления так строги, что нельзя написать ничего, имеющего человеческий смысл. Всякая мысль преследуется, как контрабанда, и даже факты очищаются от всего, что может бросить не совсем выгодный свет не только на существующий порядок вещей, но и на те политические, религиозные и нравственные начала, которые приняты за официальную норму. В учебные заведения введены военное обучение и военная дисциплина; невежественные генералы поставлены во главе народного просвещения; университеты лишены прежних своих прав, и самое число учащихся ограничено. Казалось бы, чего лучшего желать для государства, как не возможно большего числа образованных людей? Казалось бы, что возбуждать в молодых поколениях, как не желание учиться? А между тем это благороднейшее стремление человека делается предметом запретительных мер; правительство считает его для себя опасным и ограничивает число студентов. После этого мудрено ли, что зарождавшиеся в обществе духовные интересы исчезли, что рвение к науке и искусству уменьшилось?..."
На даче решил запустить доисторический комп в пыли и паутине. Заскрипел, запустился, пишет: Клавиатура не работает. Чтобы посмотреть настройки - нажмите F1, если хотите ити дальше - нажмите Esс.
Если бы от меня потребовали не сочинение а описание картины, ябы написал:
Это картина, довольно таки прямоугольная, тут нарисованы грачи, которые прилетели, снег, лужи грязь, запустение, облезлая церковь, неопределенная погода...
Еслибы от меня требовали расследование, я бы сказал:
художник хотел сказать: ничего хорошего, но жизнь продолжается. Опять весна, опять бардак, птицы гнезда вьют, у них свои заботы, а мы как хотим. Художник — меланхолик, и, возможно, алкоголик. Тонкая натура, интилигент. Был бы у него амбар с зерном, выбегал бы с двустволкой. А так, прилетели, значит еще не вымерли. Люди тоже еще нет, вон какойто дымок. Но цивилизации невидать. Ни дорог, ни людей, разруха...
Но раз нужно сочинение, то тогда:
Однажды королева планеты Венеры, которую сами жители называют Вонки, узнала, что на Земле, которую на Венере наоборот называют Уранией, появился стиль музыки, который называется Вонки. Удивившись поразительному совпадению, королева направила уловитель эфира на Уранию и 4 месяца сидела в Ютубе пока не отыскала нужную ей композицию. После чего пришла в неописуемое негодование и потеряла дар речи. Но потом вспомнила что речью на планете Вонки никто не пользуется и мысленно послала 40 вонкинианских птиц уничтожить создателей гнусного направления музыки, или всю планету Земля, как получится. Часть птиц слегка ошиблась маршрутом и уничтожила небольшой астероид в поясе Койпера, но другие добрались куда нужно. Ксожалению, оказалось — не когда нужно. Они слегка промахнулись во времени и в момент вхождения в атмосферу до появления стиля Вонки оставалось еще 200 лет. После острой дискуссии было принято решение мимикрировать под подходящую местную фауну, строить базу подальше от цивилизации и ждать. Этот момент и запечатлел автор, как умел, конечно... Постороннему наблюдателю там слышится карканье, но тонкий художник может заметить что они повторяют чтобы не забыть: - Вонки находится под влиянием кранка, грайма и дабстепа. Грайма и кранка!...
— Признайтеся все-таки, що наш метод лікування кращий за ваш. Різні садна, рани, подряпини, синці, чиряки й навіть нариви треба змащувати медом. Мед — дуже добра дезинфекційна речовина й запобігає нагниванню. — Не можу з вами погодитися, — заперечував Пілюлька. — Всі рани, подряпини, сипці треба змащувати йодом. Йод теж дуже добра дезинфекційна речовина й теж запобігає нагниванню. — Але згодьтеся все-таки, що ваш йод обпікає шкіру, тим часом як лікування медом проходить зовсім без болю. — Можу погодитися, що лікувати медом слід тільки малючок, але для малюків ваш мед зовсім не годиться. — Чому це? — здивувалася Медуниця. — Та ви ж самі сказали, що лікування проходить без болю. — А вам неодмінно треба, щоб було боляче? — Неодмінно, — відповів Пілюлька. — Якщо малюк полізе через паркан і подряпає ногу, то подряпину треба припекти йодом, — хай він запам'ятає, що перелазити через паркан небезпечно, і вдруге не лізе через паркан. — І після того він полізе не через паркан, а видереться на дах, упаде й розіб'є собі голову, — сказала Медуниця. — Тоді ми намастимо йому голову йодом, і він запам'ятає, що лазити на дах теж небезпечно. Йод має дуже велике виховне значення. — Лікар повинен думати не про виховання хворого, а про полегшення його страждань, — відповіла Медуниця. — А своїм йодом ви тільки посилюєте страждання. — Лікар про все повинен думати, — сказав Пілюлька. — Звичайно, коли ви лікуєте малюнок, то можете взагалі ні про що не думати, але коли ви лікуєте малюків… — Поговорімо краще про щось інше, — перебила його Медуниця. — З вами просто неможливо танцювати. — Ні, це з вами неможливо танцювати! — Ви не зовсім чемний! — Так, я не чемний, коли в моїй присутності висловлюють такі неуцькі погляди. — Це ви висловлюєте неуцькі погляди! Ви не лікар, а нещасненький лікарчук! — А ви… Ви! Від образи лікар Пілюлька не міг слова промовити. Він зупинився серед танцювального майданчика й мовчки плямкав ротом, неначе риба, витягнута з води. На нього почали налітати пари танцюристів. Медуницю зовсім заштовхали. Вона смикнула його за рукав: — Ну, танцюйте! Чого ж ви стали? Ми всім заважаємо! Пілюлька знехотя махнув рукою, і вони знехотя почали танцювати. Спочатку танцювали мовчки, потім знову почали сперечатися про методи лікування...